Мера святости - Страница 6

- Эх, девонька, как же невовремя ты явилась. Даже не представляешь, как невовремя, - с каким-то странным умилением обронил пожилой мужчина. - Вот переоденем тебя и объявим в обители.

- О чем?

- О твоем явлении.

Сказать, что я ничего не поняла, значит, ничего не сказать.

Отец Иоанн был изумлен до крайности. Положа руку на сердце, в старые пророчества он не слишком верил, точнее, совсем не верил, хотя не признался бы даже под угрозой неминуемой смерти. Он каждый день проводил службы в честь святой, которой никогда не было, и которая должна была когда-то появиться, в честь грядущей святой, но... трудно было верить во что-то настолько отвлеченное. И вот, на тебе. Падает с неба странного, даже непристойного вида девчонка и называется именем той самой непонятной святой из-за которой богословы уже второй век копья ломают.

А вдруг и правда явилась грядущая святая, Меч в руках Творца? Но почему Всеобщий Отец решил отправить посланницу свою таким странным образом и в столь странном виде? Неужто это проверка веры в Него? Или же это козни Врага, который под видом Ирины-заступницы отправил демоницу, чтобы смущать верующих и сеять раздор. Но и тут сомнительно. Все-таки не первую сотню лет Дьявол строит козни детям Творца и сомнительно, будто он настолько глуп, чтобы подсунуть наживку настолько странного и вызывающего вида.

Поверить же, что кто-то посмел бы назваться именем святой ради обмана... Нет, такая выходка - чистой воды самоубийство, никто не решится. То есть либо она подлинная святая, в честь ожидания которой поставлен его монастырь, либо отродье дьявола. Весело. И понять, кем же она на самом деле является нужно в ближайшие два-три дня, пока девица ничего не натворила.

- Явлении? - растеряно хлопнула глазами она.

Неужто и правда ничего не знает?

- Явлении по воле Творца сестры нашей, - не стал распускать язык отец-настоятель. Может, и пронесет. Будет обычное, можно сказать, рядовое чудо. Ну, упала с неба, так мало ли... Не нужна здесь грядущая святая, совсем не нужна, своих проблем хватает. Прознают инквизиторы - поди докажи, что она сама свалилась и сама Ириной назвалась, а не он, отец Иоанн, подговорил деревенскую девку совершить святотатство.

- Ну ладно, - как-то сразу расслабилась "Ирина" и не стала задавать лишних вопросов. И то хлеб.

Велев пришелице сидеть в келье и никуда не входить, святой отец отправился успокаивать братию и искать какую-нибудь пристойную одежду для девицы, а это в мужском монастыре сделать сложно. Разве что в рясу на нее напялить? Так ведь и святотатством посчитать могут.

Я осталась одна в небольшой комнатенке, в которой были только кровать, сундук, грубо сколоченная полка, на которой (о чудо!) стояли книги, стол и одна изрядно побитая жизнью табуретка, на которую и смотреть-то без слезнее получалось. Давешний старик ничего мне не объяснив ни черта. А я осталась. Осталась сидеть в полутемном закрытом помещении. Даже думать не могла. Зачем? Все равно я не знаю ни где я, ни чего мне ожидать, ни даже кто я, ведь Ирина Томилина, студентка юрфака девятнадцати лет от роду осталась лежать с простреленной головой в квартире, адреса которой я даже не удосужилась узнать. А раз у меня нет фактов, то и полноценного рассуждения не получится, следовательно, не для чего мучить свой мозг лишней работой. Вот когда узнаю хоть что-то, тогда и буду строить дальнейший план действий, а пока... Пока я просто буду изображать полную амнезию, может, и пронесет. Именно так.

Заняться было нечем, и я решила порыться в чужом имуществе. От хозяина этой клетушки не убудет, если я удовлетворю свою жажду информации. Лезть в сундук я не стала: на кой мне рытье в чужих личных вещах, особенно, если вспомнить, какая в Средние века была антисанитария, еще подхвачу что-нибудь. А вот книги меня изрядно заинтересовали, здоровенные, в грубоватых на мой взгляд переплетах. Не факт, правда, что я смогу читать по-здешенему, но, с другой стороны, я ведь как-то разговариваю и меня не смущает предположительно чужой язык, значит, есть вероятность, что и с письменностью у меня проблем не возникнет.

По весу одна местная "книжечка" была как две "Больших советских энциклопедии", а может и тяжелее. По крайней мере, когда шедевр переписчиков сверзился мне на ногу я выражала свое недовольство дольше, чем когда мою конечность почтил толстый том в коричневом переплете. Поднимать книгу после совершенной подлости не слишком хотелось, но вряд ли хозяин обрадуется, если обнаружит наверняка безумно много стоящую по здешним меркам вещь на полу, поэтому я вздохнула и с кряхтеньем подняла неподъемное. Оглядевшись, я пришла к выводу, что табурет меня уж точно не привлекает, я, девушка, пускай и не слишком тяжелая, но проверять крепость местной подозрительной мебели и, как следствие, твердости досок пола... Нет уж, лучше поведу себя нагло и сяду прямо на кровать. По жесткости монашеское ложе мало чем отличалось от сомнительной табуретки, но, по крайней мере, не грозилось развалиться при неосторожном движении. Устроившись со всем возможным комфортом, я открыла злосчастную книгу, чтобы увидеть совершенно непонятные письмена, отдаленно напоминающие скандинавские руны, на которых я когда-то гадала. Какое разочарование, только получила возможность получить хотя бы крупицу информации, а тут такой красочный облом... Я уже хотела отложить свою добычу в сторону, но, взглянув на текст еще раз, осознала, что понимаю... Я понимаю, что там написано! Еще минуту назад непонятные черточки складывались в слова, а те в предложения и смысл их был мне совершенно ясен! Удивительно.